Неточные совпадения
Вы согласитесь, мой читатель,
Что очень мило поступил
С печальной Таней наш приятель;
Не в первый раз он тут
явилДуши прямое благородство,
Хотя людей недоброхотство
В нем не щадило ничего:
Враги его, друзья его
(Что, может быть, одно и то же)
Его честили так и сяк.
Врагов имеет в
мире всяк,
Но от друзей спаси нас, Боже!
Уж эти мне друзья, друзья!
Об них недаром вспомнил я.
Образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно и неискаженно, в чистоте правды Божией, от древнейших отцов, апостолов и мучеников, и, когда надо будет,
явят его поколебавшейся правде
мира.
У него была острая наблюдательность,
мир же
являл картины, мало благоприятные для оптимистических иллюзий.
Для поверившего, для совершившего акт свободного избрания Христос воскрес и тем
явил свою божественную мощь, просветляющую и спасающую
мир.
И до сих пор
мир не понимает, почему Христос не пришел в силе и славе, почему не
явил Своей божественной мощи, почему так бессильна религия Христа в истории, почему христианство получает удар за ударом и не удается, не устраивает этого
мира.
Он
являл чудеса храбрости: солдаты обыкновенно стаскивали его с батарей, потому что он до тех пор разговаривал с неприятелем пушкою, что портил даже орудие, —
мир праху его!
И сокровенная мечта сразу станет
явью, и он будет смотреть на них, брать их за руки, слушать их нежный смех и пение, и это будет непонятным, но радостным утешением в той страстной жажде, с которой он стремился к одной женщине в
мире, к ней, к Шурочке!
Червев, однако, и тут не был бесполезным жильцом: незадолго перед смертью он оказал обители ценную услугу и в этот раз
явил себя
миру со стороны до сих пор неизвестной.
Предметы те ж, зимою, как и летом,
Реальный
мир являл моим глазам:
Учителя ходили по билетам
Все те ж ко мне; порхал по четвергам
Танцмейстер, весь пропитанный балетом,
Со скрипкою пискливой, и мне сам
Мой гувернер в назначенные сроки
Преподавал латинские уроки.
Если же он сознательно или бессознательно, но изменяет верховной задаче искусства, — просветлять материю красотой,
являя ее в свете Преображения, и начинает искать опоры в этом
мире, тогда и искусство принимает черты хозяйства, хотя и особого, утонченного типа; оно становится художественною магией, в него все более врывается магизм, — в виде ли преднамеренных оркестровых звучностей, или красочных сочетаний, или словесных созвучий и под.
Эта ошибка опять-таки проистекает из смешения двух разных порядков идей и состоит в переводе на язык временности и становления того, что
являет собой вечную основу
мира, в чем нет прежде и после, нет самого времени.
Бог абсолютно возвышается над человеком, «во свете живет неприступном, которого никто не видел из людей и видеть не может» [Неточная цитата из Первого послания к Тимофею св. апостола Павла (6:16).], и в то же время бесконечно уничижается, снисходит к
миру,
являет себя
миру, вселяется в человека («приидем и обитель у него сотворим» [Ин. 14:23.]).
Искусство иерархически стоит выше хозяйства, ибо область его находится на грани двух
миров. Оно зрит нездешнюю красоту и ее
являет этому
миру; оно не чувствует себя немотствующим и сознает свою окрыленность.
Ему хочется, чтобы тот свет Фаворский, рассеянные лучи которого он уловляет в фокусе своего творчества, просиял во всем
мире и
явил свою космоургическую силу в спасении
мира от «
мира сего» с его безобразием и злом.
В самом деле, каким же образом может оказаться иудейство религией Отца, если оно не знает Сына, который и принес в
мир откровение об Отце, «показал в Себе Отца»,
явил Его людям, дал им «область быть чадами Божиими», научил их молиться: «Отче наш», «Авва Отче»?
И потом стала говорить, что вот идет посол от закавказских братьев. Наставит он на всяко благо. Забудем скорби и печали, скоро настанет блаженный день света и славы. С любовью и упованьем станем ждать посланника. Что ни повелит, все творите, что ни возвестит, всему верьте. Блюдитесь житейской суеты, ежечасно боритесь со злым, боритесь с лукавым князем
мира сего,
являйте друг ко другу любовь, и благодать пребудет с вами.
И вдруг ясно, очевидно мне стало, что это вовсе не люди идут, — это медленно движутся молчаливые силуэты-марионетки. И это была правда. Что думалось до сих пор мыслью, теперь вдруг открылось душе.
Мир на мгновение распахнулся и
явил свою тайную, скрытую жизнь.
Как сый всегда в начале века
На вся простерту мочь
явил,
Себе подобна человека
Создати с
миром положил,
Пространства из пустыней мрачных
Исторг — и твердых и прозрачных
Первейши семена всех тел;
Разруша древню смесь спокоил;
Стихиями он все устроил
И солнцу жизнь давать велел.
И та лишь философия в силах прозреть космос в человеке, которая видит, что человек превышает все явления природного
мира и
являет собой верховный центр бытия.
Русский народ
явил собой небывалое еще в
мире распадение на
мир «буржуазный» и
мир «социалистический».
Очевидно, что «вести себя порядочно» инокам стоило немалого труда, и они достигали этого не в таком совершенстве, чтобы
являть собою пример лежащему во грехах
миру, а только «по силе своей», кто сколько мог, удерживались от явных соблазнов, драк и неодолимой тяги на волю.